) Не помню по сколько кружечек мы там выкушали, но, наверное,переусердствовали. Определилось это просто - все начали топтаться, как кони, начинался процесс возврата переработанного пива естественным путём, благо почки у всех работали исправно. И мы двинулись в поисках «ватерклозета». Логично рассудив, что на вокзале должен быть туалет, надо только его найти, мы разбились на поисковые группы, договорившись, оповестить друг друга в случае нахождения искомого санитарного заведения. Наша группа двинулась в сторону здания вокзала, намереваясь проникнуть в туалет ресторана. Нетвердой походкой продвигались мы по перрону ко входу в ресторан, и тут увидели, что навстречу нам уверенной поступью шагает наряд милиции. Примерно на равном расстоянии в несколько метров и мы и менты остановились. Мы – в безуспешных попытках придать себе трезвый вид, менты - в раздумьях, наверное, «принимать» нас или нет. Из состояния задумчивости всех вывел Фатик, неожиданно вывалившийся из ресторана с двумя бутылками шампанского в руках. Он поглядел направо, поглядел налево, и тут его вестибулярный аппарат, ослабленный обильными возлияниями, дал сбой, и он рухнул ничком лицом в снег. Однако бутылки он из рук не выпустил и даже во время падения, наверное инстинктивно, успел повернуть их донышками вертикально вверх. Так мы и стояли напротив ментов, а между нами лежало бесчувственное тело. Реакция у нашего брата курсанта оказалась быстрее, и резво подхватив Сашка, мы на ходу что-то говоря ментам типа: -«Ну споткнулся парень, с кем не бывает»,рванули в сторону своего вагона. На удивление, дяденьки-милиционеры за нами не погнались и вообще никак не отреагировали. Дотащив товарища до места дислокации, все порядком запыхались, а Санёк во время транспортировки отдохнул, взбодрился, и уже самостоятельно забрался в вагон и начал требовать продолжения банкета. Вся братва его тут же поддержала, тем более,что шампанское он так из руки не выпустил, так что выпить было. Так ещё плюс ко всему в «Пятихатках» в наш вагон сели две барышни и сей благородный напиток оказался весьма кстати. Барышень сразу пригласили к нашему столу, те поняли, что отказать таким бравым парням-лётчикам ну никак нельзя, и хотя кавалеры буквы выговаривали уже с трудом, то фонтан галантности бил такой силы, что они, конечно же, приняли приглашение. Тут же, минут через пять, какой-то из них последовало предложение руки и сердца с вариантом сыграть свадьбу по приезду в Ростов. Короче кандидатов в женихи хватало, «горячий был народ на паровозе!»(как у Розенбаума)
Мне что-то стало не хватать свежего воздуха, и я пошёл в тамбур, восполнить нехватку кислорода никотином. Там стоял Эдик «Пена», и объяснял что-то ещё одному Эдику, так же пьяному в «дрова» что-то, как ему казалось, очень умное, про жизнь! Другой Эдик тупо слушал эту ахинею, периодически икая, и пытаясь затянуться сигаретой, у которой он прикурил фильтр. Тут я заметил, что у меня как-то мерзнут ноги. Немудрено! А вы не пробовали в носках при -15 на железном полу стоять? Обувь я, оказывается, надеть забыл, а может - в моей кто-то уже ушёл, но мне от этого было не легче. Я посмотрел на ноги Пены, он был обут. Увидев мой взгляд, он молча вышел из своих ботинок, именно вышел, и молча ткнул в них пальцем. Я зашёл в ботинки и вывалился на перрон. Немного постояв там, я пришёл в себя, частично протрезвел от холода, замерз и полез обратно в вагон. А в вагоне шло веселье! В купе, где сидели барышни, ребята уже наперебой исполняли «брачный танец», в других купе собирались тематично: пиво – водка – вино - шампанское. Все торговые заведения станции план наверное, по реализации горячительного перевыполнили, затрудняюсь сказать на сколько %. Наконец наш вагон перецепили и мы тронулись в путь, продолжая нелегкую борьбу с «зелёным змием»! Сопровождалась эта борьба хоровым исполнением хитов «Вот-новый поворот! И мотор ревёт!» и других модных песен. Проводница забилась в своё купе, и даже за рублями уже не выползала, т.к. женщина была бывалая и понимала, что она ребятам УЖЕ может понравиться! Веселье уже достигло своего апогея, но некоторые уже начали покидать поле боя, вырубаясь там, где сидели. Я тоже начал пытаться искать, где бы прилечь, но везде было занято пьющими «горькую» земляками. Наконец, проспотыкавшись через весь вагон, я пронаблюдал своего товарища, пытающегося сделать невозможное: его, извините за подробность, тошнило, но как человек воспитанный и культурный, что бы не испачкать пол, он пытался весь этот процесс произвести, сложив губы трубочкой- и в пивную бутылку. Результата я ждать не стал, и пройдя в следующее купе забрался не на вторую, а на третью полку, подстелив себе под скользкий пластик чью-то шинель. Остальные места здесь были заняты. Но, как говорится, сон алкоголика краток и тревожен. Мой так же продолжался не долго. Проснулся я от странного и незнакомого доселе моему организму чувства. Оно было мне неведомо. Потому что раньше-то я с парашютом не прыгал. И без него так же. А тут пришлось. В общем лучше б я шинельку не стелил. По ней, родимой, я и соскользнул вниз на стол, на остатки чьей-то трапезы. Хорошо - ногами вниз, приземлившись, как балерина почему-то на вытянутые носки, и разметав мордой лица все бутылки на столе, с перепугу я завопил что-то нечленораздельное. На мои пьяные вопли сбежались все наши. Никто не мог понять, что случилось, а я катался по полу, держась за большие пальцы ног и сквозь свои истошные крики ситуацию прояснить пока не мог. Пассажиры этого купе испуганно выглядывали из под одеял, судорожно стряхивая с лиц и голов то, что они оставляли себе на завтрак. Бомбардировки пьяными курсантами они никак не ждали, поэтому и оставили всё на столе. Пока я корчился от боли, у ребят родилась, как им показалось, вполне нормальная идея - набить всем морду! Так, на всякий случай! Но я, немного придя в себя, объяснил, что «полёты во сне и наяву» совершил сам, без посторонней помощи. Как заснул, дальше, не помню. Помню только, что спал на нижней полке, кто-то уступил место из сердобольных товарищей.
Утро было хмурым. Мало того, что у меня болел весь я, так и тщательно выглаженная форма превратилась непонятно во что! С трудом привели себя в порядок, кое-как отчистили её до более-менее нормального вида, в котором можно было показаться родителям. Не смотря на последствия гульбища настроение с каждым километром по мере приближения к дому, поднималось, мы ехали в свой первый отпуск!!!
----
Чуля 83-86/54
(Отредактировано автором: 27 Апреля, 2006 - 08:09:49)
...(Добавление)
Цитата:
| и проблески памяти сохранились |
Да вот не всё помню.Думаю что, когда некоторые участники событий прочитают этот "опус",наверняка придётся что-то ещё добавить;
)Цитата:
| Да вот не всё помню |
Это радует, а то я думала, что только у меня провалы случаются.
Нажмите для увеличения
Нажмите для увеличения
Сашок, мой зема из 1 роты, сдав хвосты, отправился в одиночестве на заслуженный отдых. У него жила в Харькове тетка, и он на неделю заехал к ней. В купе он попал с тремя прапорами, которые ехали в Москву. Состоялся поход в вагон-ресторан. "Вокзал покачнулся"... и начались народные гулянья. Через непродолжительный период все попадали. Поезд в Харьков приходил в 2 часа ночи. Проводница кое-как подняла Сашка. Сумку он к счастью распаковать не успел, сунул ноги в ботинки и вывалился на перрон.
Утром, проснувшись на лавке, он обнаружил, что один ботинок - его собственный, черный 40 размера, со шнурками, а вот второй - коричневый армейский, без шнурков и 44 размера. Деньги все были пропиты. На оставшуюся сдачу он купил банку гуталина, замазал этот ботинок и поехал к тетке. Так и проходил в этой обуви всю неделю в Харькове, каждый день начищая ботинки. Наконец, мучения закончились, и он приехал в Москву, где мы это дело и отметили.
Представляли, как прапор с его 44-м размером, крыл поутру Сашка.
Еще был с нами Веселов (веселый), как зовут и с какой роты не помню, он позже к нам присоединился, на следующий день. Тоже с Подмосковья. Незабываемые времена были.